Горяинов Сергей - Слуги Ареса - Скачать бесплатно

часа ночи. Марина Волконская встретила Чернецова и Ямпольского у зоны

выдачи багажа и сразу повела на парковку, где рядом с ее "саабом" стоял

белоснежный "мерседес-500" с затемненными стеклами.

- Вам сюда! - сказала Марина, распахивая перед Чернецовым дверцу

лимузина.

Чернецов молча пожал Ямпольскому руку и сел в машину. Марина,

придерживая дверь, заглянула в салон.

- Ну что, Марина, теперь мы в расчете? - спросил Ямпольский, с

удовольствием устраиваясь в удобном кресле, обшитом светло-серой, теплой

на ощупь, кожей.

- Вполне! - кивнула Волконская, запуская двигатель.

- Старик-то много порогов в департаменте обил! - напомнил майор. -

Целых два месяца упражнялся!

- Кассета больше стоит.

- Ой ли? Небось кругленькую сумму седок из "мерса" отвалил?

- Около четырехсот тысяч долларов. И какойнибудь не слишком дорогой

паспорт, скажем, венесуэльский.

IV. ПРИМИТЕ МОИ ПОЗДРАВЛЕНИЯ.

Белый халат оказался маловат, и Степанов не стал натягивать его на

мундир, просто набросил на плечи.

- Прошу за мной, - сказал дежурный врач и неторопливо зашагал вдоль

длинного коридора с высокими сводчатыми потолками.

В этом отделении госпиталя Бурденко раненых оставалось уже немного -

чеченская война миновала свой пик. Тех, кого удалось подлатать, старались

размещать в подмосковных санаториях и пансионатах. Многие не избежали

голубоватого здания без окон на набережной Яузы - от госпитального морга

траурные кортежи отъезжали регулярно, и спецроте городской комендатуры

скучать этим летом не пришлось, много сотен холостых патронов сгорело в

траурных залпах. Но кое-кто еще не определился между пансионатом и моргом.

Валентин Кислицин как раз относился к группе колеблющихся.

Присев на пустующую койку, Степанов взглянул на закованного в гипсовый

- Я знаю, - сказал Степанов. - Я вместе с ним хотел, да опоздал.

- Не страшно, - опять улыбнулся Кислицин. - Я не тороплюсь теперь.

Хочешь взглянуть? В тумбочке лежит.

Степанов выдвинул ящик. Орден "За личное мужество" лежал поверх

новеньких погон со звездами подполковника.

- Поздравляю! - все же счел возможным сказать Степанов и задвинул ящик.

- Третий у тебя?

- Угу. Две "красные звездочки" и этот. И подполковника - досрочно.

Хорошо заработал, верно, Миша.

- Да. Работенка была горячая.

Общежитие, в котором размещалась группа офицеров

антитеррористического Центра ФСБ, оказалось полностью блокировано

боевиками часов через восемь после начала штурма Грозного. Еще через пару

часов стало ясно, что в здании не продержаться - колонна бронетехники

205-й бригады была почти полностью сожжена и прорвать блокаду не смогла. С

наступлением темноты осажденные решили пробиваться к зданию УФСБ.

Разделились на две группы, первой командовал Кислицин, Степанов - второй.

Группа Степанова, более малочисленная, смогла покинуть здание незаметно

для "чехов", а вот Кислицину не повезло. Его людей, сосредоточившихся

возле пролома в бетонной стене, заметили изза вспышки светительной ракеты

и стали расстреливать почти в упор - метров с тридцати. Раненный в самом

- Не шути, Миша. - Голос Кислицина предательски дрогнул. - Не нужно так

шутить.

- Сказал - достану. Ты меня знаешь.

- Банк, что ли, ломанешь?

- Попроще есть способ. Лежи, поправляйся. И жди. Все будет хорошо.

Отправим тебя к немцам!

Степанов пожал неподвижную руку Валентина и быстро вышел из палаты.

Оставаться здесь больше не было никаких сил.

Мотор "шестерки" запустился только с пятого раза и, пока не прогрелся,

заметно "троил". Переключая передачи, Степанов увидел в зеркальце заднего

обзора, как за машиной тянется шлейф сизого дыма.

"Все, от колец, наверное, одни ошметки остались, - огорченно подумал

капитан. - Долго не протянет старушка. Менять надо бы. Да, деньги,

деньги. Проклятая страна, идиотская война! С нами они делиться не хотят,

нам предлагают только воевать, причем бесплатно. Я профессионал и я не

хочу - бесплатно. Все, хватит! Нужно сматываться отсюда. Из крылатого

нашего вождя получился всего лишь анекдот - вышвырнули, как щенка

позорного, и не пискнул. Нет, мне здесь больше делать нечего, абсолютно

нечего! Я свободно владею английским и испанским, могу общаться и с

арабом, и с французом. И я умею делать из людей оружие, настоящее оружие.

Мне наплевать, кого учить. Буду учить арабов, если заплатят арабы, буду

Так, это Владимирка. Ну правильно, я еду в Кратово. Больше и ехать-то

мне некуда".

Подъехав к знакомому особняку, капитан смог убедиться, что за те

несколько месяцев, что он провел в Чечне, во владениях Питона произошли

разительные перемены. От строительного бардака не осталось и следа.

Широкая дорожка, посыпанная тускло мерцающей мраморной крошкой,

протянулась от изящных ажурных кованых ворот к коттеджу, мрачноватые формы

которого скрывались за великолепными голубыми елями, высаженными перед

фасадом в шахматном порядке. Вдоль дорожки шел ряд низких круглых фонарей,

излучавших молочно-голубоватый неяркий свет. Недалеко от ворот капитан

заметил небольшой изящный кирпичный домик - очевидно, обиталище охраны.

На воротах Степанов обнаружил что-то вроде переговорного устройства и

несколько раз нажал на светящуюся зеленую кнопку. Минуту спустя дверь

домика охраны распахнулась и на пороге показался дюжий хлопец в неизменном

камуфляже. Он лениво подошел к воротам и вопросительно уставился на

- Степанов Михаил Владимирович, - отрекомендовался тот.

Охранник вытащил из кармана куртки радиотелефон и сообщил фамилию

позднего гостя. Потом кивнул, несколько раз щелкнул замками и медленно

распахнул тяжелые ворота.

- Проезжайте. Парковка - справа за домом.

На первой передаче капитан медленно объехал коттедж, слушая, как шуршит

95-го года. За парковкой располагался бассейн под прозрачной крышей на

легких металлических ферг мах, а за бассейном - широкая лужайка,

обрамленная аккуратно подстриженными кустами. В центре этой поляны

Степанов прошел вдоль ряда сверкающих разноцветным "металликом"

новеньких автомобилей, поднялся на высокое крыльцо, отделанное какимто

темным камнем, напоминающим лабродорит, и толкнул высокую двустворчатую

дверь светлого дуба с бронзовой отделкой. Дверь оказалась не заперта.

Войдя в холл первого этажа, капитан остановился, пораженный открывшимся

перед ним зрелищем.

Большая комната с высокими потолками и тремя стрельчатыми окнами,

отделанная в евростиле самыми дорогими материалами, была превращена в

некое подобие антикварной лавки. Десятка три разнокалиберных картин

украшали ее стены, коллекция всевозможных доспехов, кинжалов, шпаг и

каких-то тесаков весьма причудливых форм разместилась над камином.

Несколько экзотических шкур были небрежно брошены на странные кресла,

дизайн которых вполне позволял предположить, что этим изделиям из красного

дерева лет двести, не меньше. Довершали всю эту дикую композицию древний

клавесин и огромное чучело бурого медведя с круглым серебряным подносом в

лапах - явно стандартное украшение среднего пошиба трактира минувшего

столетия.

"Ну и ну! - подумал капитан. - Кто же здесь теперь обитает?"

Как бы в ответ на этот мысленный вопрос скрипнули под чьими-то тяжелыми

шагами ступени деревянной лестницы, ведущей на второй этаж, и знакомый

густой голос весело произнес:

- О! Какие люди в наших краях! Рад, рад! Давно не заглядывал ко мне,

Миша, давно! Славно, что вспомнил наконец!

- Ничего, Миш, ты сам - подарок. Ну пойдем, пойдем.

В большом зале за длинным, изысканно сервированным столом расположились

в непринужденных позах человек двенадцать гостей - все мужчины. Возраст

Дорогие костюмы от известных домов, крупные бриллианты на ухоженных

руках, красиво уложенные волосы у тех, у кого они были. Зато прислуга

- Друзья! - сказал Питон, слегка подталкивая капитана в спину. -

Кашлять он перестал.

Застолье продолжалось еще часа четыре, а потом часть гостей покинула

гостеприимный особняк, часть предпочла размяться с девицами, благо хорошо

оборудованных спален в коттедже было предостаточно, и в банкетном зале

Когда друзья спустились в холл, забитый антиквариатом, Степанов не смог

удержаться от шутки:

- Ты теперь в меценаты заделался? Искусства поощряешь? Или на Брайтоне

лавчонку решил открыть?

- Не. - покрутил лысой башкой Питон. - На кой мне этот Брайтон? Мне

здесь уютнее. Красоту люблю!

- Да такой - стремно с тобой дело иметь. Армен, бедолага, как тебя

- Ну да. Жирный такой урюк. Который кашлял.

- Ах вот оно что. Рассказал?

- Ну что ты! Это он просто так, на образ твой светлый среагировал.

По узкой лестнице спустились в подвал. Питон щелкнул выключателем, и

мервенно-бледный свет многочисленных неоновых светильников залил обширное

помещение.

- Что, Миш, узнаешь конуру? - спросил хозяин.

- Не узнать. Здорово отделал, - пробормотал капитан, озираясь.

Действительно, подвал приобрел вполне респектабельный вид - пол был

покрыт наборным паркетом со сложным рисунком, стены обшиты ясеневыми

панелями. Посреди комнаты красовался огромный круглый стол карельской

березы в окружении шести массивных кресел, обитых светло-коричневой кожей.

У стены напротив двери Степанов заметил небольшой кабинетный бар с двумя

хрустальными графинами и дюжиной стаканов на стойке. Странный контраст

антикварной мебели и дорогой отделки помещения составляли штабель из

нескольких ящиков защитного цвета и брошенный на пол возле ящиков облезлый

кукуль - спальный мешок из овчины, мехом внутрь.

- Сторож здесь у тебя живет, что ли? - показал капитан на мешок.

- Это я здесь живу, - грустно ответил Питон. - Я! На полу сплю - не

могу на мягком, остеохондроз, мать его.

- В подвале-то зачем? - удивился капитан.

Вместо ответа Питон подошел к ящикам, поднял крышку верхнего и вытащил

- Ты поосторожней! - Капитан отвел ствол в сторону. - Пальнешь спьяну.

- Смотря для чего, - пожал плечами капитан. - Неплохая для коротких

дистанций и в условиях малой освещенности - там должен быть специальный

диоптр на прицеле. Лет пятнадцать назад "стерлинг"

был на вооружении английского спецназа.

- Тебе же деньги сделать надо? Надо! Вот здесь твои деньги и лежат.

- Так, так. - протянул Степанов, присел к столу и взял в руки

- Ага! Вагон. Пульман. Сорокатонник. А деньги уже в деле - у меня не

- В Москве, в Москве! Всей информацией я тебя обеспечу.

- А просто кассету. купить не хочешь?

- Не. Дурь получится. Ты ж к нему от Конторы придешь. И от меня.

Значит, за мной - кто? То-то же! А если я сам приду? Кровью запахнет. Я ж

говорю - воевать некогда.

- Чтой-то ты так заботливо задницу прикрываешь? Раньше за тобой такого

Питон внимательно посмотрел на капитана, прошелся по подвалу, присел к

- Ошибаешься, Миш, ошибаешься. Я подальше тебя вижу.

- Из подвала?

Питон не ответил, встал и снова подошел к бару.

Поковырявшись за стойкой, он с усилием надавил на одну из ясеневых

панелей, закрывавших стену.

- Нет. Поспать надо часов пять-шесть хотя бы.

- Все будет, Миш, все будет, отдыхай.

Возвращаясь ранним утром в Москву, Степанов не удержался от

искушения пару раз притопить на пустынном шоссе. Питон не подвел - слегка

"Пятьдесят штук. - размышлял капитан. - Пятьдесят за кассету. А

сколько может кинуть Сильвер, если я предложу ему убрать Питона? Сколько

стоит пульман с "Мухой" и "Ударом"? Триста тысяч, пятьсот? А может быть,

миллион? Хорошие одноразовые гранатометы. БТРы прошивает, как фанеру.

Вагон за кассету Сильвер, конечно, не отдаст. А за Питона?

И за его покупателей? Что он там болтал насчет рулетки? Посмотрел бы я

на него в Грозном! Что ж, пора и нам подзаработать. А потом мотать отсюда

к е. матери!"

Перед Люберцами Степанова тормознул патруль ГАИ.

- Превышаете, товарищ водитель! - Розовощекий лейтенант окинул "ауди"

опытным взором. - Па-а-прашу документы!

"На полтинник рассчитываешь, дружок? А то и на стольничек прицелился.

Гущин: Ты с ним лично говорил ?

Алферов: Да. Очень опасно. Он далеко не дурак и, помоему, начал кое-что

подозревать. На нашей стороне он играть не будет, это точно!

Алферов: А что в "Вымпеле" ?

Гущин: Почти что ничего. Из специалистов нужного нам уровня почти

никого не осталось, разбежались все.

Кое-кого я нашел, но масштаб не тот, мелковат масштаб-то.

Елизаров выключил диктофон и с минуту пристально разглядывал изящную

игрушку. "Sony" малазийской сборки - недорогая, добротно сделанная

"Вяткин, молодой карьерный Вяткин. Заместитель начальника штаба войск

противоракетной и противокосмической обороны. Не хочет поддержать моего

Специалиста, стало быть, у них нет. А вот у меня, кажется, есть.

Хороший, знающий специалист. И настроения соответствующие испытывает. Да

что там, все мы испытываем подобные настроения.

Если я познакомлю их, будет ли это моим выбором?

Вклад, конечно, небольшой, но кто знает, из каких мелочей порой

слагается успех".

Полковник снял трубку телефона.

- Виктор? Зайди ко мне. Захвати дело по "Дальинвесту".

- Формальных - двое. - Майор небрежно указал на фотографии в деле. -

- Через пару недель после этой поставки на базу несколько раз приезжали

Гущин и Алферов. И еще несколько "слонов" из Генштаба.

- Охотились?

- Сезон уже был закрыт.

- Так, так. Совпадает, совпадает. - задумчиво пробормотал Елизаров.

- О чем вы, Владимир Владимирович?

- Эх, Витя! И почему все хотят Отечество спасать? И патриоты и.

мордовороты. Выгодное, видать, дело-то - Отечество спасать, а?

Ямпольский молча пожал плечами.

- Что это? - спросил Ямпольский.

- Смотри, смотри, - усмехнулся Елизаров. - Запись минут на пять, не

больше.

Вертолет с оператором завис над большой поляной, на которую выбежали

люди из леса. Неожиданно на опушке, как из-под земли, возникла цепь

автоматчиков в камуфляжной форме и стала окружать мечущихся по поляне

мужиков. Через пару минут граждане в штатском были уложены на пожухшую

осеннюю траву в аккуратный рядок лицами вниз. Вертолет сел на поляну.

- Браконьеры, что ли? - спросил Ямпольский.

- Почти угадал, - опять усмехнулся Елизаров. - Смотри, смотри дальше.

- Я всегда считал тебя выдающимся сыщиком, Володя.

- У меня есть один знакомый, который мог бы оказаться тебе полезен, -

сказал Елизаров.

- Следовательно, я могу наконец поздравить тебя с удачным выбором?

- Нет, - ответил Елизаров. - Нет. Это не выбор.

Просто дружеская услуга.

VII. ТРЕТИЙ ПУТЬ

- Нет. До командира я так и не дослужился. Должность генеральская,

особых заслуг требовала. Плюс избыточная подвижность позвоночника - тоже

необходимое условие. А у меня плохо прогибался, медленно. Так что сначала

- Нравится? Полигонная заварка, почти чифирь.

Когда работа шла - трехлитровую банку такой штуки соорудишь - и до утра

бодрячок.

- Что там сейчас, на полигонах?

- В Приозерске? Да хрен его знает! Это ж теперь сопредельное

государство! Казахстан! Про Байконур еще что-то пишут, какие-то слухи

доходят, а про ]наши объекты - молчок, тишина мертвая. Сколько денег туда

грохнули, матерь Божья! Город построили, аэропорт, железную дорогу

подвели, автомобильную. А сами объекты! Бывало, кто впервые глянет -

оторопь охватывала. Все казахам досталось, все! А что такое - "казах"? Да

на их же местных наречиях означает - "человек без родины"! Теперь,

наверное, овцы пасутся на наших площадках.

- А на Кубинке как дела?

- Слышал, что А-35М сняли с вооружения. Станция раннего обнаружения под

Ригой разрушена. Взорвали прибалты. Хотели сначала ресторан в ней открыть,

но американцы настояли - ликвидировать полностью. В пыль разлетелась!

Выбили, так сказать, нам глаза на самом ракетоопасном направлении.

- А софринский командный пункт?

- Точно не знаю, но скорее всего законсервирован.

- С боевыми алгоритмами двухэшелонной системы ПРО вы тоже знакомы?

- А как же, Василий Николаевич, а как же! Преемственность была

обеспечена очень тесная, даже в шифрах: кубинковская А-35М, софринская

А-135, обе системы были связаны линиями передачи данных, обмен информацией

между командными пунктами шел постоянный. Одни люди делали.

Диалог был прерван продолжительным звонком в дверь. Хозяин встал и

Алферов поморщился от такой рекомендации, пожал Теплову руку и присел к

столу. Лицо его было усталым, каким-то нездоровым.

- Чайку, Слава, чайку! - Гущин пододвинул новому гостю чистую кружку. -

Сергеич! Плесни генералу погорячее!

- Устал. - Алферов провел рукой по глазам, тряхнул головой. - Сплю

мало.

- Работы много? - спросил Теплов.

Алферов искоса взглянул на вальяжного, полного хозяина квартиры.

- Злости много. Разочарования много. Потерь много. - Он обхватил

горячую кружку ладонями. - Двадцать два человека моих погибли в Грозном.

Двадцать два. А работа. Это не работа. Это х.

- Да, довоевались, - сочувственно вздохнул Теплов. - Когда я службу

начинал, в частях много еще фронтовиков свое дослуживали. Рассказывал один

- в сорок пятом, на Зееловских высотах, его танковый полк восемь машин

потерял за один день. Самый страшный бой за всю войну! Восемь! А в

Грозном? В телевизор глянешь - аж блевать тянет.

- Координации нет, командования нет, техники новой нет, денег нет.

Армии больше нет! - Алферов резко отдвинул кружку, чай выплеснулся на

стол. - Армия, в которую идут служить, как на каторгу, - это не армия, это

сброд.

- Э. Ошибаешься, Слава, ошибаешься! - Гущин хитро прищурился, покачал

пальцем. - Традиции нашей родины великой не учитываешь. Каторги настоящей

нет - потому и армии нет, и всего остального. Лаврентий-то Палыч чеченскую

проблему за одни сутки решил, и без единого выстрела. Да еще орден

Суворова получил, не числом, стало быть, побеждал, а умением, хе-хе.

своеобразным! А вся оборонная промышленность как поднималась? Со

спецконтингентов, позволю вам напомнить, с зеков то есть, именно с

каторги! И Туполев сидел, и Королев, а сколько других талантов.

дисциплинированно творили!

- Сейчас конец двадцатого века, - пожал плечами Алферов. - Заставить

человека творчески работать в тюряге нельзя.

- Да чушь это! - отмахнулся Гущин. - Какого человека? Голландского или

швейцарского, может, и нельзя. Сдохнет. от обиды. А нашего можно! И даже

нужно, для его же блага. Грядку кайлом вспахать или тростник сахарный

рубить может раб любой национальности и цвета кожи. Но стратегический

бомбардировщик рассчитать, на нарах сидя и баланду хлебая, может только

наш, отечественный Спартак! Могучий интеллектуальный потенциал у нации. Но

для его полной реализации требуются условия определенные. И хорошо

известные. Традиция-то историческая какая? Что нам традиция-то говорит?

Ка-а-ак национальную жопу надраишь докрасна - сразу подъем национального

духа и, кстати говоря, всего остального - вплоть до изящных искусств! Иван

Грозный, Петр Первый, Екатерина Великая, Виссарионыч - вот этапы

национального подъема, как ни крути! Цепочка ясная: сильный лидер - хорошо

надраенная жопа - взлет национальной науки и промышленности. И никуда от

этого не денешься, дорогой мой генерал. Это и есть Россия!

- Ну это вы, Василий Николаевич, чересчур! - покачал головой Теплов. -

Такие рассуждения не украшают. И моды на них сейчас в народе нет.

- А разве мы на трибуну стремимая? - насмешливо спросил Гущин. - В

говоруны хотим податься?

Нам трибуны ни к чему. Ладно, дискуссию оставим.

Давайте к делу. Я вас, Сергей Сергеевич, попрошу повторить для нашего

молодого генерала основные опорные моменты плана. И начните, пожалуй, с

анекдотца. Очень показательная история!

- Ну если вы еще раз не прочь выслушать.

- С удовольствием, Сергей Сергеевич. Валяйте!

- В 198. году, в июле, - начал Теплов, - я исполнял обязанности

командира системы ПРО Москвы. Главный командно-вычислительный центр

находится недалеко от Кубинки, у станции Акулово. Мне надо было связаться

с Москвой, с головным проектировщиком на Соколе, чтобы прояснить какой-то

не слишком уж очень важный вопрос. А фамилия нужного мне инженера была -

Устинов. Коля Устинов, инженер-программист. Я, как обычно, воспользовался

связью ЗАС - закрытой аппаратурой связи, предназначенной для переговоров,

содержащих совсекретную информацию. А ЗАС работает без набора, по коду,

который надо называть гэбэшнику-телефонисту. Код на Соколе был -

"Нарцисс", а номер я забыл. У нас целый букет этих кодов собрали на

системе - и "Нарцисс", и "Хризантема", и "Гиацинт", и еще какая-то флора.

И все со своими номерами вдобавок. Короче, вызываю "Нарцисс", номер

перепутал, Кольки там нет, потом - другой "Нарцисс", потом "Хризантему".

Наконец надоел мне этот гербарий, и я гэбэшника матюкнул и стал просто по

фамилии требовать, мол, дайте мне Со-кол - Устинова. Минут через десять,

после трех-четырех переключений, слышу в трубке несколько испуганный

начальственный басок: "Дмитрия Федоровича сейчас в Кремле нет. У аппарата

маршал Огарков. Кто со мной говорит? Что случилось?!" Вот так я с

начальником Генштаба лично познакомился. А "дозвонился" прямо в кабинет

члена Политбюро Министра обороны СССР маршала Устинова. С пульта системы

противоракетной обороны. Люди они пожилые, такие "звонки" на их нервах

плохо сказывались. Вот, отчасти благодаря этому "звоночку", службу

закончил я полковником, в генералы не вышел.

- Неплохой анекдот, - усмехнулся Алферов. - Но какое отношение он к

нашим.

- Самое прямое, Слава, самое прямое! - с энтузиазмом воскликнул Гущин.

- В этом анекдоте весь наш путь представлен, в неявной, так сказать,

форме. Продолжайте, Сергей Сергеевич!

- Смысл этого анекдота состоит в том, что командные пункты системы ПРО,

как старый - на Кубинке, так и новый - около Софрино, являются наиболее

важными узлами информационной сети, через которую осуществляется

управление страной в случае вступление в силу Х-директивы.

- Какой директивы? - переспросил Алферов.

- У нас было принято название - "Х-директива".

Это совместное постановление Политбюро ЦК КПСС и Совмина, определяющее

схему управления госаппаратом и вооруженными силами в случае налета МБР, а

проще говоря - начала ядерной войны. Вот согласно этому документу

командные пункты ПРО занимают верхнюю ступеньку в иерархии "аварийного"

управления страной и исполнение поступающих от них команд является

обязательным для всех прочих структур - и военных, и гражданских. Эти КП

наиболее оснащены информационно - кто владеет ими, тот управляет страной.

Конечно, только в случае вступления в действие Х-директивы.

- Какой ранг был у этого документа? - спросил Алферов.

- В полном объеме с директивой были ознакомлены члены Политбюро,

силовые министры союзного правительства и некоторые их заместители,

начальник Генштаба и его первые замы, командующие родами войск,

командующие округами и флотами, а на системе ПРО - командир системы и ее

главный инженер, то есть ваш покорный слуга. Только вы ошибаетесь, ставя

вопрос в прошедшем времени.

Этот документ не "был", а есть. Пусть в несколько видоизмененной форме,

но директива действует и сейчас. Политбюро давно уже нет, но угроза

ракетной атаки никуда не исчезла. Пусть случайный, пусть

несанкционированный, но пуск МБР по нам может быть произведен в любую

секунду. Сейчас сменился только приоритет ракетоопасных направлений - в

настоящее время это не запад, а восток, китайское качество зарекомендовало

себя подобающим образом. Но вся схема оперативного управления в случае

налета МБР осталась практически неизменной с 1972 года - именно тогда

встала на боевое дежурство система А-35М и была принята директива.

- Значит, если бы в октябре девяносто третьего Руцкой обратился к

командующим округами не из Белого дома, а из КП ПРО. - Алферов не успел

закончить свою мысль.

- Совершенно верно мыслишь, Слава! Этим долбакам не Останкино надо было

штурмовать, а Кубинку или Софрино, а лучше то и другое вместе.

Тогда вместо жалкого верещания о помощи он мог бы отдать приказ.

Приказ! Такой приказ, который нельзя не исполнить.

- Постойте-ка! А помните, когда передачи из Останкина прекратились,

через некоторое время один из ведущих вновь показался на экране и

обмолвился, что выходит в эфир с "резервного телецентра Софрино"?

- Совершенно верно, - подтвердил Теплов. - Такая возможность тоже

предусмотрена. Более того, с этого КП можно и блокировать параллельные

телеканалы. А также средствами ПРО можно уничтожать спутники связи. И это

VIII. ПАРИЖСКАЯ КУХНЯ

- Так, так. Маслины, икра, суп "буйабес", стейк "матадор", судак

"кольбер", лягушачьи лапки, водка "Абсолют", "шабли" девяносто первого

года, фрукты, сыр. - Сделав заказ, Сергей Гущин вернул меню официанту и

удовлетворенно откинулся на высокую спинку массивного мягкого стула.

Сама мебель в ресторане клуба "Сенат" располагала к обеду неторопливому

и вдумчивому. Этот парижский клуб с пятидесятых годов считался заведением

респектабельным и изысканным. Большинство его членов вращались в высоких

сферах банковского и оружейного бизнеса и лишь немногие представляли

руководство крупных политических партий. Правда, в последнее время кое-кто

стал поговаривать, что безупречная репутация "Сената" несколько подмочена

тем обстоятельством, что в члены клуба кооптированы новые люди, как-то

связанные со скороспелыми российскими финансовыми структурами,

происхождение капиталов которых вызывает серьезные подозрения в

принадлежности к различным сферам теневого рынка - от бриллиантового до

оружейного.

Но Сергей Васильевич Гущин был, разумеется, вне всяких подозрений. Ибо

представлял он во Франции не какой-нибудь сомнительный коммерческий банк,

а российскую государственную акционерную корпорацию "Национальное оружие"

- партнера солидного, надежного, успешно удерживающего стратегические

позиции на этом сложном рынке.

За несколько месяцев, проведенных в Париже, вначале в качестве

заместителя генерального менеджера французского представительства

"Национального оружия", а теперь и собственно генерального, бывший

лейтенант МУРа приобрел барственно-снисходительную манеру общения с

подчиненными и набрал не меньше полпуда избыточного веса, проводя часа по

три ежедневно в ресторане весьма полюбившегося ему клуба. Стремительный

взлет его карьеры не мог, разумеется, не вызвать жгучей неприязни

персонала представительства, и к молодому Гущину прочно приклеились клички

"Сынок" и "Обжора", но произносились они, разумеется, за глаза и с

изрядной опаской - влияние Гущина-старшего в корпорации в последнее время

сильно возросло, и навлекать на себя его немилость по такому пустяковому

поводу, как широкий образ жизни его любимого чада, было бы, по меньшей

мере, безрассудно.

Должностной оклад Сергея Васильевича составлял теперь немногим более

пяти тысяч долларов в месяц, чего вполне хватало на поддержание имиджа

преуспевающего бизнесмена, регулярные обеды в "Сенате" и столь же

регулярные встречи с двумя юными парижанками. Общение с этими энергичными

и изобретательными особами позволяло Сергею Васильевичу хоть как-то

поддерживать форму, беда только, что никак не удавалось вдоволь поспать, и

обычно в первой половине дня Гущин постоянно клевал носом, вызывая ехидные

усмешки завистливого персонала.

Короче говоря, парижская жизнь Гущина-младшего складывалась пока вполне

сносно и даже обещала интересную перспективу. "Перспектива" эта сидела в

настоящий момент как раз напротив Сергея Васильевича и представляла собой

эффектную даму лет тридцати по имени Лотта фон Тобиш. Лотта представляла

некую посредническую фирму с регистрацией в Либерии и предлагала

"Национальному оружию" несколько любопытных контрактов на модернизацию

МИГ-21 и МИГ-25. Довольно обширный парк этих устаревших самолетов

находился на вооружении ряда африканских стран, и контракты, с завидной

настойчивостью рекламируемые Лоттой, в принципе - сулили неплохие

перспективы: во-первых, и КБ Микояна, и КБ Климова (двигатели) получали

хоть какое-то финансирование, а во-вторых, появлялась возможность

установить более тесные отношения с несколькими воинственными чернокожими

лидерами и, вполне вероятно, пристроить без особого шума крупную партию

танков Т-72М, которая уже давно была головной болью руководства

"Национального оружия" - эти танки, в свое время вывезенные из Венгрии и

Чехословакии, предназначались Ираку, но в связи с эмбарго, инициированным

американцами и так неосмотрительно поддержанным нынешним российским

правительством, превратились из прибыльного товара в бесполезное железо.

Дело оставалось за малым - Лотта весьма прозрачно намекала, что

толерантность Сергея Васильевича в некоторых щекотливых финансовых

вопросах будет оценена "либерийцами" подобающим образом и оставалось

только определить конкретную сумму.

Собственно, сегодняшний обед с участием перспективного заказчика и

должен был окончательно прояснить ситуацию.

- Боже мой! Серж, неужели вы действительно собираетесь все это съесть?!

- округлив глаза, воскликнула Лотта, едва официанты подали первые блюда,

- С вашей помощью, Лотта, с вашей помощью! - улыбнулся Гущин, окидывая

цепким взглядом стройную худощавую фигурку мадам фон Тобиш. - Здесь

неплохая кухня, очень неплохая! Надеюсь, вам понравится.

- Боюсь, после такого обеда мы не в состоянии будем говорить о делах! -

с деланной озабоченностью заметила Лотта и принялась за икру.

- Согласен, - кивнул Гущин, отдавая должное ароматному "буйабес". -

Поэтому лучше прояснить вопрос прямо сейчас.

Лотта внимательно взглянула на собеседника и улыбнулась.

- Все отмечают, что молодые представители новой русской деловой элиты

отличаются заметной энергией и.

- Наглостью! - подсказал Гущин. - Да, наблюдение верное. Предыдущее

поколение в нашей стране было, увы, лишено возможности создавать фамильные

капиталы. За редким-редким исключением.

Эта почетная обязанность выпала нам. Так что не будем терять времени.

Лотта рассмеялась и подняла бокал с искрящимся "шабли".

- За ваше поколение! Надеюсь, ваша страна будет процветать, когда оно

придет к власти. Такая непосредственная жадность даже симпатична.

- Это не жадность, - возразил Гущин. - Это ве-i ликая загадка русской

души. Итак.

- Итак, общая стоимость заказа - четыре миллиона восемьсот тысяч

долларов. Такова цена модернизации шестнадцати машин МИГ-25. Если будет

модернизировано двадцать машин, а стоимость заказа не увеличится, вы

вправе рассчитывать на премию. Все очень просто.

- Я тоже не одна, - возразила Лотта. - Вы даже не представляете, что

стоит для меня это посредничество! И не надо таких глумливых улыбок! Сто!

- Принято! - Гущин широко улыбнулся и наполнил бокалы. - Прошу! За

успех контракта!

Полчаса спустя мадам фон Тобиш покинула "Сенат" - ей необходимо было

доложить своему руководству о результатах переговоров, кроме того, едоком

она была, прямо скажем, никаким, и Сергей Васильевич проводил ее с

некоторым облегчением - он слегка стеснялся собственного аппетита.